Глава 14. О замках и прекрасных принцах
Габриэль проснулся с ощущением странного волнения. Сонный разум не сразу смог определить источник. Он лежал на спине, а рука Тома покоилась у него на животе. На голом животе. Том обнимал его почти так же, как вечером, только тогда его рука лежала поверх одеяла, а сейчас она оказалась под пижамой. Это не было неприятно, скорее… наоборот, и Габриэль чувствовал в пижамных брюках неопровержимое доказательство. Стоило Тому чуть двинуть рукой, и он тоже почувствовал бы это, поэтому Габриэль осторожно попытался достать руку Тома из-под своей пижамы. Но стоило ему чуть-чуть пошевелиться, Том в ответ глубоко вздохнул и прижал его к себе еще ближе, уткнувшись носом в волосы за ухом. Объятие вышло нежным, но уверенным. Оно не причиняло боли, не было грубым, не заставляло искать пути для побега. Том держал его бережно, а сердце Габриэля билось все чаще. Он чувствовал, как краснеет, а от теплого дыхания Тома по телу побежали мурашки.
Так нельзя, это неправильно. Не само объятие, а то, что Том делал это неосознанно. Он просто спал и, вероятнее всего, этот собственнический жест не имел в Габриэлю никакого отношения. Может быть, ему снился кто-то другой, кого он хотел бы так обнимать. Может быть, Карл? От этой мысли сжалось в груди. Габриэлю хотелось... Он и сам не знал чего. Оказаться тем, кто снился сейчас Тому? Или просто закрыть глаза и утонуть в этом объятии, представив, что это всё для него?
Снова обмануть себя?
Нет... Нет, больше он не станет лгать себе и закрывать глаза на очевидное. Том должен знать, где он и с кем, и если он не захочет больше этих объятий, поняв, кто рядом с ним… То так тому и быть. Габриэль повернулся к Тому, положив ладони ему на грудь. Том снова попытался притянуть его к себе, почти утыкаясь носом ему в губы. Низ его живота прижался к паху Габриэля, и Габриэля вздрогнул, ощутив то же свителельство, что сон Тома был приятным, что и в собственных штанах. Он легко потряс его и прошептал:
- Том, отпусти меня.
Миг, когда Том осознал свое положение в пространстве невозможно было спутать ни с чем. В одно мгновение он оказался на другой стороне, оставив всё одеяло Габриэлю, и едва не улал с кровати.
- Прости, я не хотел, - на его лице в тусклом утреннем свете читался ужас. - Я... я не осознавал… Боже, что я делаю, - выдохнул он и лег, даже не пытаясь забраться под одеяло и прижимая к лицу ладони.
В груди вдруг стало больно, горло сжалось: Тому настолько противно... прикоснуться к нему? Днем он обнимал его без проблем и вечером не имел ничего против, почему же сейчас дернулся как от огня? Притворялся? Он не стал бы говорить Карлу, что сделает для него все, что сможет. Значит, действительно заботиться. Тогда почему же так отшатнулся? Разве он не замечает, что Габриэль рад любому его знаку внимания? Ему всегда хотелось быть ближе к Тому и не имело значения - как.
- Всё в порядке, - вздохнул Габриэль, набрасывая часть одеяла на Тома и натягивая на себя свою часть.
Теперь Том лежал далеко, а без него было холодно.
Кому стало лучше от его щепетильности? Может быть, нужно было оставить всё как есть?
Вновь Габриэль уснул нескоро и большую часть времени провел, коря себя за то, что разбудил Тома и испортил сон им обоим: Том тоже долго не спал. Габриэлю казалось, что они вслушиваются в дыхание друг друга, постоянно ожидая, что другой вот-вот скажет что-нибудь, но это так и не произошло.
* * * *
После завтрака Габриэль позвонил в свой колледж, узнать, что необходимо для того, чтобы перевестись на заочное... и побелел, когда услышал, что ему для этого придется вернуться в Италию. Чтобы перейти на заочную или дистанционную форму обучения, необходимо было забрать документы и отнесли их в другой деканат. Личное присутсвие могло заменить только присутствие его опекунов и их подписи на документах.
Ни о каком присутствии опекунов, конечно, не могло быть и речи, но поехать самому означало вернуться туда, где его могут ждать. До начала учебы еще оставалось почти шесть недель, но если он за это время не заберет документы или не переведется за заочное, то в сентябре его матери позвонят, чтобы выяснить, почему он не ходит на занятия.
Габриэль в отчаянии обхватил себя руками за плечи и сжался. Какое из зол будет меньшим? Он не мог признаться матери, что покинул Италию. Он больше ей не доверял. К тому же, было неясно, имел ли отчим какое-то отношение к его похищению. Не мешал ли Билл своим существованием каким-то его планам? Жить с таким человеком под одной крышей будет невозможно, но он и не хотел. Он хотел остаться с Томом.
Но это значило, что придется продолжать лгать своей семье.
Или исчезнуть насовсем и скрываться даже от матери… Но такое исчезновение не решит его проблемы, лишь прибавит новых. Его фото окажутся во всех газетах и на телевидении, а такие как Тони смогут искать его открыто, прикрываясь добрыми намерениями. Значит, выхода все же нет: чтобы обман не раскрылся, ему все-таки придется поехать в Италию, и чем раньше до начала учебного года, тем лучше.
Габриэль подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. Почему? Все только-только начало налаживаться... Руки неосознанно потянулись к подсохшим рубцам на плечах. Если его поймают, убьют ли быстро? Ведь у них не будет Тома, чтобы спрашивать формулу. Ответ пришел сам собой. Нет, быстрой смерти ждать не стоит - Тони будет пытаться узнать, где Том. Габриэль зажмурился и выдохнул. Посоветоваться с Томом?.. Но он тут же оборвал сам себя: это должно быть его решение. Если что-то пойдет не так, Том не должен винить себя, что отпустил его. Том захочет ехать с ним, но на самом деле будет лучше, если он поедет один. Так он рискует только своей жизнью, и даже если он не вернется, у Тома останется Карл на самый крайний случай. Где прячется Том, Габриэль не скажет, чтобы ни придумал Тони... И у него появится возможность доказать, что он на самом деле сможет пройти все это ради реального человека, а не мифической формулы, как он и сказал Тому вчера.
Габриэль издал сдавленный смешок, больше похожий на всхлип, потому что перед глазами почему-то стояли не те подвальные сцены, что ему пришлось пережить в прошлом, а его недавние сны. Почему ему не встретилась девушка, с которой с которой он бы... Он боялся не боли. Точнее, было кое-что, чего он боялся куда сильнее боли. И в этот раз рядом не будет Тома, чтобы обнять его, чтобы сказать, что скоро всё будет хорошо, даже если "хорошо" - это темнота и беспамятство.
Габриэль поднялся и, глядя в пространство, начал мерить шагами комнату. Ни к чему думать о худшем. Ему просто нужно взять себя в руки и всё хорошо обдумать. В конце концов, даже он сам еще не знает, когда поедет. Тони тоже этого не может знать. Вряд ли люди Тони летом следят за административным зданием колледжа. Значит, у него есть шанс. Возможно, следят за общежитием, но в общежитии ему ничего не нужно. Разве что... Габриэль даже остановился на миг. Снотворное. Действительно. Раз уж ему всё равно предстоит вернуться в Италию ради пары подписей, то он может извлечь реальную пользу из этой поездки. Тому больше не придется лежать без сна всю ночь, а ему... Он тоже будет просто спать, и никакие выверты его подсознания не смогут испортить ему сон.
От этой мысли даже стало легче дышать. Предстояло обдумать детали, и подстраховаться на все возможные случаи. Он может не вернуться, значит, нужно позаботиться, чтобы у Тома было всё, что необходимо на несколько недель... пока Том не сдастся и не решит, что пришло время всё же звонить Карлу. У Габриэля еще было немного времени на обдумывание плана.
* * * *
Провести, может быть, последние оставшиеся ему дни в разных комнатах с Томом Габриэлю не хотелось. Ему нравился их новый дом, но запираться в нем... Кто знает, как дальше сложится его судьба? Он так рвался в Германию, так мечтал... Он не часто позволял себе грезить о несбыточном, но иной раз представлял себе какая она, его родная земля. Лучше всего он помнил растущие в парке деревья: липы - потому что летом они чудесно пахли и вокруг них всегда роилось много пчел, платаны - потому что некоторые из них были просто огромными, они сбрасывали кору и на них висели забавные шарики, дубы - из-за аккуратных резных осенних листьев и желудей с шапочками и без, ольхи - за маленькие черные шишечки на снегу, которые мешали катиться санкам и которые его мама выгребала из его карманов после каждой прогулки... Габриэль так давно не видел их, что почти считал плодом своего воображения. Он хотел тогда пройтись по парку, но... не успел. А потом, когда узнал цену своей поездки, большую часть времени глупо провел в четырех стенах. И время пролетело так быстро, и уже снова пора уезжать.
Даже здесь, в Гамбурге, вдали от опасности, он не торопился покидать дом. Он был на Эльбе всего только раз, хотя мог бы наслаждаться чудом обретенной свободой, мог бы наслаждаться общением с Томом, а вместо этого… жалел себя и прятался здесь, хотя Том его не прогонял.
Когда-то по живому человеческому теплу он скучал еще больше, чем по любимым местам, а теперь боится показаться слишком навязчивым. Когда они были на реке в прошлый раз, Том позволил ему лежать у себя на коленях... И даже если он не сделает этого снова, они по крайней мере будут рядом. Можно будет протянуть руку и коснуться его. А это уже намного лучше, чем когда их разделяют две стены и коридор. Тогда, в подвале, Габриэль так жалел, что ему не выпало шанса узнать Тома, а сейчас вместо того, чтобы быть с ним, он страдает в одиночестве от того, что придется уехать. И тратит время, вместо того, чтобы наслаждаться им.
* * * *
- Ты действительно хочешь пойти загарать? Я думал, что ты хотел просто... - Том неопределенно взмахнул рукой, но так и не сказал ничего больше.
С самого утра он будто чего-то ждал, хотя и делал вид, что ничего особенного не произошло. Габриэлю казалось, что если бы Том мог видеть, он бросал бы на него настороженные взгляды.
- Может быть, не загарать, но я мог бы просто посидеть рядом с вами. Вы могли бы искупаться, если захотите. Погода очень хорошая, глупо сидеть в доме весь день.
Том задумчиво кивнул, скорее сам себе, чем в ответ.
- Тогда идем на весь день. Возьмем покрывало и что-нибудь перекусить. Ты можешь взять свои учебники, если хочешь, а я... я все еще учу его понимать меня, - он кивнул на лежащий у него на коленях планшет. – И буду составлять список для Карла.
Габриэль слабо улыбнулся на это.
- Хорошо, тогда я пойду, поищу покрывало и соберу что-нибудь на обед.
* * * *
В этот раз Габриэль знал дорогу, так что не задумывался, куда и как долго идти. Он смотрел по сторонам, стараясь запечатлеть в памяти каждую мелочь - цвет летнего неба, запах скошенной травы, щебет маленьких птичек у дороги. В прошлый раз он быстро устал, а сейчас он был рад, что до реки так далеко. Рука Тома покоилась в его руке, узкая, теплая. Сейчас Габриэль не понимал, почему раньше не особо горел желанием идти. Это была идеальная прогулка: он был именно там, где хотел быть, и с тем, с кем хотел. Ему больше нечего было желать.
О предстоящем отъезде думать не хотелось.
Как и о Тони.
Как и о смерти.
Но сейчас он, по крайней мере, знал, что у него есть человек, который будет беспокоиться о нем. Его возвращения будут ждать... И если он всё-таки не вернется, Тому будет не всё равно. Том будет помнить о нём.
Место, к которому они стремились, и в этот раз было таким же тихим и уединенным. Они проходили мимо нескольких компаний отдыхающих у воды, но так далеко никто не забрел. День был жарким, Габриэль видел купающихся, но раздеваться самому ему по-прежнему не хотелось. После Италии ему не было бы жарко здесь и в самый солнцепек, тем более после двух недель в сыром подвале, воспоминания о которых никак не давали ему согреться. Но это не имело значения - наслаждаться природой и оставшимися днями можно было, не снимая одежды. Он расстелил покрывало и сел, положив рядом несколько книг.
Том тоже сел, но, по мнению Габриэля, слишком далеко. Он отложил планшет в сторону и, закрыв глаза, подставил лицо солнцу. На Томе была светлая футболка по фигуре и светлые же джинсы, и Габриэль, одетый в худи с длинным рукавом поверх водолазки, грустно улыбнулся, подумав, что не скоро еще сможет одеть лишь майку и чувствовать себя в ней комфортно.
Волосы Тома были сегодня распущены, он просто закрутил их в свободный жгут и перекинул на одну сторону, чтобы не мешали. Это Габриэль предложил ему не собирать волосы, расчесывая его утром, и Том согласился. А сейчас Габриэлю почему-то казалось, что Тому нравилось, когда они свободно струились по его плечам и по спине, только с его работой вряд ли у него часто появлялась возможность носить их распущенными. Погода была спокойной, но время от времени легкий ветер все-таки подхватывал какую-нибудь из прядей Тома и тогда она летала по ветру и переливалась, как будто в ней поселялось маленькое солнце. Лицо Тома было умиротворенным, а на губах играла почти неуловимая и редкая в обычное время улыбка.
- Ты собираешься читать или так и будешь меня рассматривать? - Уголки его губ еще чуть приподнялись и улыбка стала чуть шире.
- Откуда ты знаешь, что я смотрю на тебя?
- Чувствую.
- Как?
- Не знаю. Просто... неловкость.
- Прости.
- Ничего. Тебе не нравятся взятые книги?
Габриэль опустил глаза на свои учебники и задумался, что на это ответить. На самом деле он не видел смысла читать что-то. Всего через несколько дней ему предстоит уехать, и назад он может уже не вернуться. Глупо тратить время на то, что может никогда не понадобиться.
- Нравятся. Но смотреть на тебя мне нравится больше.
Том повернулся к нему и приподнял бровь.
- Снова рассматриваешь мой ужасный характер и непомерное самомнение? - Он улыбался, несмотря на то, что припомнил грубые слова, сказанные Габриэлем при первой их встрече.
Габриэль подвинулся ближе и неловко обнял его.
- Я очень рад, что нам удалось выбраться, и очень рад, что ты со мной.
Том тоже обнял его в ответ одной рукой. А другая погладила по спине и уже привычно запуталась в волосах.
- Что-нибудь случилось? С чего ты вдруг заговорил об этом.
Габриэль помотал головой.
- Ничего. Просто хочу, чтобы ты знал.
- Тогда я тоже хочу, чтобы ты знал - и я рад быть с тобой. Мне очень повезло, - продолжая перебирать волосы Габриэля, он уткнулся носом в его макушку. - Вначале я думал, что будет невыносимо... Мне всегда было сложно доверять кому-то. А доверять, ничего не видя... Не думаю, что мог бы дать такую власть над собой, даже членам своей семьи. Но с тобой... легко. И я даже представить не могу, что бы делал, окажись на твоем месте кто-то другой.
Габриэль прижался щекой к груди Тома, чувствуя, как бьется его сердце.
- Я рад, что я с тобой, - просто повторил он.
Габриэль мог бы сидеть так часами. Он хотел запомнить и этот миг, как один из лучших в своей жизни. Том обнимал его. Сам, осознанно. Просто так, не потому что хотел утешить, а потому что он хоть немного дорог Тому, и Том благодарен за то, что он делает. Правда, Габриэль не делал ничего особенного и не видел, за что тут можно быть благодарным. Сам Том делал для него намного больше. Они наконец поняли друг друга. Жаль, что это скоро должно закончиться. В носу подозрительно закололо, и Габриэль отстранился, чтобы взять под контроль свои эмоции.
Он раскрыл первую попавшуюся книгу и уставился на сраницу, не видя на ней ни слова.
- Ты пойдешь купаться? – спросил он.
- Не знаю, может быть, позже, - лениво ответил Том, чуть нахмурившись, как будто прислушивался к чему-то. - Знаешь, - вдруг заговорил он, - а давай в сентябре поедем с тобой смотреть замки.
- Замки?
- Да. В Германии много красивых замков, а ты ведь так и не видел ничего. Ранняя осень - самое подходящее для этого время. Уже не так жарко, но и не холодно. Вся листва на деревьях становится красной и желто-золотой, но кое-что остается зеленым до самых заморозков. Гегенцоллерн будет выглядеть восхитительно. И Нойшванштайн. Я давно мечтал там побывать. Каждый год собирался поехать, но... Люка всегда болел в начале осени, а к зиме листья уже облетали, и поездка теряла часть своего очарования. А после его смерти... думаю, мне просто не хотелось ехать одному.
- Ты хочешь поехать со мной?
- Конечно. Я уверен, что тебе там понравится. И ты будешь рассказывать мне что видишь. А когда ко мне вернется зрение, может быть, весной, мы съездим туда снова. Я проверю, все ли так на самом деле, как ты рассказывал, - он качнулся, чтобы легко толкнуть Габриэля плечом, - а ты посмотришь, как там красиво, когда все зацветает.
Габриэль уставился на него широко открытыми глазами, а потом снова обнял поперек груди, чувствуя, что на этот раз не может справиться с подкатывающими к горлу слезами. Он вернется. Он просто обязан вернуться, раз Том хочет поехать смотреть замки вместе с ним. Он вдруг подумал, что есть еще столько всего, чего он еще не видел и не знает! И если Том согласен быть тем, кто хочет показать ему, то он сделает всё ради того, чтобы это случилось. Он увидит и Нойшванштайн, и Гегенцоллерн, и все другие замки, которые только найдутся на карте.
- Ну, что ты, - голос Тома был мягким, а руки гладили по плечам и по голове. - Не буду больше говорить такое, раз это тебя расстраивает. Не хочешь - не поедем.
- Нет-нет! Я очень хочу, - Габриэль отстранился и быстро вытер слезы. - Прости. Я просто подумал, что на самом деле ничего не видел в Германии, кроме десятка улиц в Берлине. Я буду рад поехать с тобой. Я сделаю много фотографий и как только ты сможешь видеть, покажу тебе. И весной мы поедем туда снова, чтобы ты мог сам убедиться, что все так же, как на фото.
- Замечательная идея, - улыбнулся Том. Он отпустил Габриэля и удобнее устроился на покрывале рядом с ним. - А теперь расскажи, что ты успел прочесть в своих книжках.
* * * *
Габриэлю было хорошо с Томом, даже слишком хорошо. Том обладал потрясающей способностью успокаивать его. Это получалось у него даже в самые отчаянные времена, а в относительной безопасности их общего дома одного его присутствия было достаточно, чтобы привести его в чувство и вернуть ему уверенность. Возможно именно это и стало причиной тому, что Габриэль решился на такой безумный шаг.
Несколько раз он подходил, чтобы начать разговор, но каждый раз останавливал себя в последний момент. Первым не выдержал Том:
– Габриэль, что-то случилось?
– Нет, почему вы так решили? – но его нервные интонации и уже то, что он снова перешел на «вы», говорили об обратном.
– Потому что у меня уже не в первый раз возникает ощущение, что ты хочешь что-то сказать и не можешь решиться. Это так?
Габриэль в отчаянии прикрыл глаза и закусил губу.
– Да, - еле слышно выдохнул он.
- В чем дело?
- Я… не знаю, как о таком просить.
– Лучше всего прямо. Даже если я не смогу выполнить твою просьбу, мы по крайней мере это обсудим.
Габриэль невесело усмехнулся и покачал головой, но так и не смог произнести то, что собирался.
- Обещаю, что не вспылю, что бы ты ни сказал.
Габриэль медленно выдохнул и решился.
– Тогда, я хотел попросить вас... – начал он, но к концу фразы голос опустился до шепота, – ...переспать со мной.
Очевидно, Том не поверил своим ушам, потому что он развернулся всем корпусом и все свое внимание направил на Габриэля.
– Что? – его голос, в модуляции которого Габриэль с таким удовольствием вслушивался весь день, сейчас звучал вкрадчиво. Конечно же, Том все слышал, но именно это и родило вопрос.
– Я сказал, что хотел бы...
– Я слеп, но не глух…
– Вы обещали, что не вспылите, что бы я ни сказал.
Это был один из тех редких моментов, когда Том, похоже, не знал, что сказать. Он запустил пальцы в свои волосы и растерянно спросил:
– И... в роли кого ты хочешь, чтобы я с тобой переспал?
Габриэль поднял на него шокированный взгляд и замотал головой.
– Я вовсе не имел в виду, что хочу... тебя трахнуть.
– Значит, ты хочешь, чтобы тебя трахнул я.
Габриэлю только опустил глаза и слабо кивнул, и лишь потом вспомнил, что Том не может его видеть.
– Если вопрос поставить именно так, то – да, – прошептал он.
– Зачем?
Габриэль не ответил. Это было слишком сложно объяснить, и он не был уверен, что даже в этом случае Том все поймет.
- Ты это серьезно?
- Серьезнее некуда.
Какое-то время Том молчал, казалось, раздумывая.
– Ты ведь раньше не?.. – прозвучало глухо.
– Нет.
– Почему?
– Не было никого, с кем бы мне хотелось.
– А со мной хочется?
Габриэль прикрыл глаза и сглотнул. Том задавал слишком правильные вопросы.
– Вам я доверяю.
– Послушай, Габриэль, – начал Том, тяжело вздохнул и сжав переносицу, – не представляю, откуда у тебя взялись такие мысли, но ты уверен, что все хорошо обдумал? У тебя всё ещё впереди, тебе некуда спешить. Однажды появится человек, которому ты будешь не только доверять, но и которого ты будешь любить. Тебе только пятнадцать...
– Том, нет никакой необходимости выдумывать что-то "ради моего же блага". "Я тебя не хочу" – будет вполне достаточно для отказа.
Том прикрыл глаза и устало потер их.
– Ты ведь не заговорил бы об этом, не будь это важно для тебя, – это был не вопрос.
– Мои чувства не важнее, чем твои. Я вовсе не собирался принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь или не склонен... – он вздохнул, обрывая себя на полуслове.
– Хорошо, – судя по голосу, это относилось вовсе не к последней фразе.
– Хорошо?
– Да, я сделаю то, о чём ты меня просишь.
– И... тебя это не затруднит?.. Я имею в виду, что не хотел, чтобы ты переступал через себя...
Том рассмеялся, но смех звучал совсем не весело.
– Габриэль, если ты в состоянии самостоятельно решить, чего хочешь, то не сомневайся, что и я отдаю себе отчет в своих собственных действиях. Тебе это нужно, я это... сделаю. Ты ведь просишь об услуге? Считай, что я откликнулся на твою просьбу.
Если бы не предмет разговора, Габриэль облегченно улыбнулся бы, но то, что Том согласился, вызвало лишь новую волну смущения и неуверенности. Его смятение можно было почувствовать кожей, и Том, заметив, что молчание вместо того, чтобы стать уютным, стало еще более напряженным, снова спросил:
– Что тебя беспокоит теперь? Ты передумал?
– Нет! Я просто... Я не знаю, как...
– Как происходит процесс? Сейчас по этому вопросу масса подробных видео в интернете. Я надеялся, что ты хотя бы понимаешь, о чем просишь.
– Я не вчера родился! – раздраженно бросил он и тут же беспомощно добавил: – Я просто...
Том вздохнул.
– Иди сюда, – он чуть подвинулся на диване, похлопав рядом с собой.
Немного поколебавшись, Габриэль сел рядом, но не касаясь его.
– Ближе, – Том не сдвинулся с места, но раскрыл объятия, показывая, что он имеет в виду и дожидаясь, пока Габриэль найдет в себе мужество подвинуться самостоятельно.
– Тшшшшшь, – он нежно покачивал мальчика в своих объятиях, чувствуя, как тот дрожит всем телом. – Тшшшшь, ты сказал, что доверяешь мне, а у меня нет желания предавать твое доверие. Я не сделаю ничего против твоей воли. Мне кажется, что ты запутался и пытаешься физической близостью заменить духовную... Близкий человек – это нечто большее, чем... – он замолчал, почувствовав, как Габриэль сжал его рубашку и сильнее вжался в него. – Хорошо, – мягко продолжил Том, – я же тебе пообещал.
Габриэль слабо кивнул, но объятий не разжал, и Тому оставалось только крепче прижать его к себе, прижимаясь губами к макушке.
– Когда мы это сделаем?
– Давай подождем хотя бы, пока ты чуть поправишься. Я хотя бы не буду чувствовать себя извращенцем, зажимающим дошкольника.
Габриэль дернулся, но Том удержал его.
– Отпусти! По-твоему, две недели без еды – это хороший повод для шуток?
– Перестань. Перестань! – Том снова усадил его в свои объятия и держал до тех пор, пока тот не перестал вырываться. – Успокойся, я не это имел в виду.
– А что?
Том вздохнул.
– Две недели подвале и неделя, как мы оттуда выбрались, потому что вряд ли ты за последнюю неделю хоть раз нормально поел. И все равно три недели не объясняют, почему ты такой тощий. У тебя были проблемы с питанием?
– С аппетитом.
– Почему?
Габриэль не ответил, а Том начал осторожно поглаживать и разминать его напряженные плечи, тараясь не задевать все еще болезненные раны.
– Ты не можешь ни нормально есть, ни спать, – это был не вопрос.
Габриэль только вздохнул и сам прижался к груди Тома, положив голову ему на плечо. Том нежно сжал его, и почувствовал, как тонкие плечи мальчика задрожали, и он дернулся из его рук, но Том снова не отпустил.
– Пусти меня, я жалок... Не хочу, чтобы ты видел это...
– Я всё равно не увижу, – Том продолжал удерживать его, развернув к себе и прижав к груди. – И ты не жалок. Ты сильный. И гордый. И очень смелый.
– Неправда. Я боюсь всего. Я боюсь засыпать, потому что боюсь увидеть это всё снова во сне. Я боюсь ложиться спать, потому что боюсь, что они придут и найдут нас, пока мы будем беззащитными. Я и рыдаю, как девчонка, хотя меня сейчас никто не трогает! Пусти меня... Я отвратителен сам себе...
Том не позволил ему вырваться. Он приподнял его лицо за подбородок, провел по мокрой щеке и прижался губами к его губам. Габриэль вздрогнул, но сразу же прижался сам, вкладывая в этот поцелуй все свое отчаяние.
– Спасибо, – пробормотал он чуть позже, снова опуская голову на плечо Тома.
- Не стоит, - прошептал в ответ Том, прикрыв глаза, пользуясь, что Габриэль не может его видеть. – Так когда ты хочешь, чтобы это произошло?
- Сегодня или завтра. Время суток не имеет значения.
- Почему ты так торопишься?
- Я должен… уехать в Италию. Хочу, чтобы это произошло до отъезда.
Том замер и чуть отстранился от него.
- Ты хочешь вернуться?
- Только чтобы перевестись на заочное. Это должен сделать или я или мои опекуны. Иначе им будут звонить в сентябре, когда я не приду на занятия.
- Я… хотел бы поехать с тобой, - осторожно произнес Том.
Габриэль покачал головой и устало выдохнул:
- Думаю, ты и сам понимаешь, что будет лучше, если я поеду один. К тому же, вряд ли ты чем-то сможешь помочь, даже если что-то случится. Прости.
Том какое-то время молчал, а потом медленно выговорил:
- Ты… думаешь, что можешь не вернуться, поэтому хочешь узнать, что такое близость?
Габриэль какое-то время молчал. Не мог же он объяснить Тому, что хотел чтобы Том был у него первым. Чтобы хотя бы знать, чего ожидать, хотя глупо даже сравнивать. Он хотел знать, как может быть, если всё по обоюдному согласию.
- Том, я… не хотел бы, чтобы ты видел вы мне невинного агнца, а себя считал едва ли не растлителем. Да, у меня не было секса, но это не значит, что я не понимаю, что я делаю. Несмотря на то, что сейчас между нами нет влюбленности, которая возникает между парой, это ведь не значит, что мы не можем получить от этого удовольствие. Более того, я на это рассчитываю, - он хмыкнул и легко ткнул Тома в плечо. - Я хочу, чтобы ты знал, что если бы у нас было немного больше времени, всё могло бы случиться само собой. По крайней мере, с моей стороны это так.
Уголки губ Тома чуть дрогнули в намеке на слабую улыбку, и он легонько толкнул Габриэля в ответ.
- Это типа признание?
Габриэль фыркнул раз, другой и наконец невесело засмеялся, сбрасывая напряжение от непростого разговора.
- Можно считать и так.
Том вздохнул и крепче прижал его к себе.
- Когда ты должен ехать?
- Чем раньше до начала учебного года, тем лучше. Меньше шансов встретить знакомых или людей Тони.
- Неделя-две?
- Скорее, неделя, - выдохнул Габриэль и сам вжался в Тома.
- Я не хочу тебя отпускать. Почему ты ничего мне не говорил? Хочешь я попрошу Карла дать тебе сопровождающих?
- Не нужно. Будет лучше, если я незаметно приеду и незаметно уеду. Не буду даже ночевать там. На поезде дольше, зато пассажиров не регистрируют. Думаю, я справлюсь дня за три. Ты сможешь без меня пробыть три дня?
- Ты спрашиваешь о том, могу ли я обходиться три дня без посторонней помощи, или о том, способен ли я есть и спать, не зная, где ты и что с тобой? Потому что ответы на эти вопросы противоположные.